Победа на Янусе - Страница 13

Вновь раздался жуткий вой, от которого у Шенна чуть не лопнули барабанные перепонки. Он совершил третий бросок, четвертый. Невероятное чувство духовного подъема овладело им, ибо в эти мгновения ему казалось, что он выступает перед огромной аудиторией. В отблесках огненных луж беспорядочно метались троги, их уродливые тела отбрасывали странные тени на стены здания. Они пытались погасить огонь, но Шенн уже по своему опыту знал, что один зажженный шарик, ударяясь о другой, тотчас воспламеняет его, как и третий, и четвертый, и пятый, поэтому этот костер будет гореть до тех пор, пока не выжжет все, находящееся поблизости.

Тут и Торвальд принялся за дело. Внезапно один из трогов резко остановился, судорожно сжался, словно пружина, и перелетел через пожарище. Его обуглившиеся ножки угодили в своеобразное лассо, изобретенное Торвальдом в первую ночь его знакомства с Шенном. Тогда Торвальд прикрепил к концу виноградной лозы по довольно тяжелому круглому камню. Торвальд продемонстрировал эффективность своего устройства, уложив одним ударом маленького лесного «оленя», животного достаточно быстрого, чтобы чувствовать себя в полной безопасности как от человека, так и зверя. И теперь трог попался в ловушку, как тот олененок.

Швырнув свой последний огненный шар из мха, Шенн стремительно переменил позицию, переместившись к востоку от лагерных строений. Там он вступил в бой с врагом с помощью еще одного примитивною оружия, изобретенного Торвальдом: копий, которые он бросал во врагов изо всех сил. Эти копья были намного опаснее обычных, так как их концы были объяты пламенем. Может быть, эти «ракеты» никого не убили, но могли тяжело ранить. Множество копий угодили в искривленные, покрытые панцирем спины трогов и в их незащищенные брюшки, представляющие собой отличную мишень. Одна из жертв Шенна уже валялась на земле, отчаянно суча ножками, что говорило о том, что этот противник очень серьезно ранен.

Огненные шары, копья… Торвальд продолжал свое убийственное занятие. Теперь он с каким-то неистовством устроил на поле боя целый ураган из тонких, но довольно увесистых стрел с круглым глиняным катышком у каждой на конце. Большинство этих стрел угодили в цель, как и предполагали терранцы. И они уже не обращали внимания на вонь. Ибо зловоние, издаваемое жукообразными, смешивалось с кислотой, саднящими горло ядовитыми парами, исходящими из горячего источника. Оказывали ли эти едкие пары такое же неблагоприятное воздействие на дыхательные пути трогов, как и на людей, нападающие сказать не могли, но они надеялись, что такой сильный обстрел вызовет у врагов серьезное замешательство.

Шенн начал выпускать стрелы более аккуратно, стараясь во что бы то ни стало поразить цель. Он понимал, что рано или поздно их боеприпасы кончатся, хотя они с Торвальдом все свободное от сна время в течение нескольких дней посвятили его изготовлению и испытанию. К счастью, в лагере у трогов не было энерголучевого оружия. Кроме того, они находились слишком далеко от своих тарелок, а подняться к ним за оружием не могли.

Но трогам все же удалось постепенно прийти в себя и сосредоточиться. Огонь из бластеров озарил сумерки. Теперь пришельцы распластались на земле, посылая нескончаемую полосу огНя по периметру лагеря. Темный силуэт возник между Шенном и ближайшей к нему поляной горящего мха. Терранец поднял было копье, но тут ощутил едкий запах росомахи, разгоряченной жаркой схваткой. Шенн тихонько свистнул, подманивая к себе зверя. Ведь его животные были в страшной опасности под яростным огнем трогов.

Квадратная голова шевельнулась. Шенн заметил, как сверкают глаза на покрытой шерстью морде; Тагги это или его подруга? В конце концов жуткая смесь зловония трогов и химических веществ, носящихся над лагерем, могла привлечь к себе росомах. Животное закашлялось и побежало на запад мимо Шенна.

Хватит ли Торвальду времени и возможности совершить запланированный им налет на лагерный склад провизии? В такой суматохе время летит незаметно, и Шенн сомневался, что Торвальд сможет выполнить задуманное. И он начал считать, вслух, громко, как они и договаривались. Когда он досчитает до ста, это значит, что он должен начать отступление; когда досчитает до двухсот, то он должен бежать к реке, что протекала в полумиле от лагеря.

Широкий ручей привел бы беглецов к морю, береговая линия которого изрезана неровной бахромой фиордов, весьма богатых великолепными убежищами. Троги редко изучали какую-либо территорию пешком. Для них пуститься в пешее путешествие было равносильно угодить в руки терранцев, на которых они же и охотились. А их летательные аппараты могли прочесывать территорию с воздуха, и видели они из них только скалы, поросшие диким лесом. И больше ничего…

Шенн досчитал до ста. Дважды за это время его заставил зажмуриться заряд, выпущенный из бластера и разорвавшийся совсем близко от него. Однако большинство зарядов пролетали над его головой. У Шенна кончились все его копья, кроме одного, который он сохранил, надеясь поразить свою последнюю мишень. Один из трогов, отделившийся от остальной группы и командующий обстрелом, оказался как раз напротив Шенна. Какая превосходная возможность поразить командира трогов! — подумал Шенн, тотчас избрав его своей жертвой.

Терранец не строил иллюзий насчет меткости своей стрельбы. Самое большее, на что он надеялся, — это то, что его примитивное орудие причинит довольно сильную боль врагу, защищенному крепким панцирем. Возможно, если Шенну повезет, ему удастся сбить противника с его когтистых лап. Однако этот довольно зыбкий шанс, витавший над полем сражения, обратился на пользу Шенна. Как раз в нужный для Шенна момент трог вытянул голову из ее обычного положения, когда ороговевший панцирь служил защитой для всех уязвимых частей тела пришельца, и Шенн увидел совершенно открытый низ его горла. И объятое пламенем острие копья глубоко вонзилось в незащищенное место. Троги всегда молчали, или по крайней мере ни один терранец ни разу не слышал звука их голосов. Этот тоже не закричал. Но он заковылял куда-то вперед с поднятыми передними лапками, когтистые пальцы пытались выдернуть из горла удушающее копье, угодившее точно под верхнюю челюсть, а голова противника была повернута под неестественным углом. Не обращая никакого внимания на своих собратьев по оружию, трог неуклюже побежал прямо на Шенна, словно мог видеть его в темноте и стремился лично отомстить терранцу. В этом странном беге было что-то настолько жуткое, что Шенн решил отступить со своей позиции. Когда его рука выхватила из ножен, прикрепленных к ремню, нож, каблук его сапога зацепился за какой-то корень, скрытый высокой травой, и Шенн потерял равновесие. Раненый трог, по-прежнему пытаясь вытащить из горла копье, возвышающееся над его грудной клеткой, продолжал нестись вперед.