Победа на Янусе - Страница 80

Густой запах благовоний заставил Чарис чихнуть. С полки свисали обрывки тканей. Чарис механически принялась поднимать с пола материю, обходя осколки стекла, которые не превратились в порошок под металлическими подошвами Шихи.

— Ты… — Она подняла голову, услышав слова мужчины у стола. — Тебе лучше вернуться.

Чарис послушалась, она была рада возможности уйти от этой картины разрушения. Снова садясь на койку, она дрожала, пытаясь понять, что же произошло. Джаган сказал, что для контактов с туземцами ему нужна женщина. Но до появления Чарис здесь уже была женщина — Шиха. И Чарис была уверена, что Шиха для капитана не просто орудие. Она видела, как он обращался с ней во время припадка.

Змеи… сны? Что заставило Шиху действовать и говорить так безумно? Первое впечатление Чарис о Колдуне — что он недружелюбно настроен к людям, — справедливо ли оно или это просто подсознательная реакция на расцветку ландшафта? Что здесь происходит?

Она должна выйти и потребовать объяснения. Но Чарис обнаружила, что не может заставить себя снова пересечь порог. А когда попыталась открыть дверь и обнаружила, что та не поддается, облегченно вздохнула. В маленькой каюте она чувствует себя в безопасности: видит каждый дюйм и знает, что она одна.

Свет, исходящий от линии по краям потолка, становился тусклее. Чарис решила, что на ночь сокращают подачу энергии. Она свернулась на койке. Странно. Почему вдруг так невыносимо захотелось спать? Поняв, что это необычно, она испытала тревогу… Но потом…

Снова свет, все вокруг освещено. Чарис знает это, хотя глаза ее закрыты. Свет и тепло. Она чувствует желание узнать, откуда они исходят. Открыв глаза, Чарис увидела безмятежное золотое небо. Золотое небо? Она уже видела золотое небо — где? когда? Но вспоминать не хотелось. Так приятно лежать под золотым небом. Так спокойно она не лежала уже очень, очень давно.

Что-то коснулось пальцев ног, лодыжек, икр. Чарис шевельнулась, приподнялась на локтях. Она лежит на теплом сером песке, в котором блестят крошечные красные, желтые, синие, зеленые точки. Тело ее обнажено, но никакой потребности в одежде она не испытывает. Тепло словно окутывает ее покрывалом. Лежит она на самом краю зеленого моря, и легкие волны касаются ее ног. Зеленое море… Как и золотое небо, оно расшевелило память. Просыпались воспоминания, которых она боится, с которыми борется.

Она расслаблена, довольна, счастлива… Если эту свободу можно назвать счастьем. Правильно. Правильная жизнь возможна только под золотым небом, на берегу зеленого моря, на теплом сверкающем песке, и никаких воспоминаний — только сейчас и здесь!

Помимо ласкающего прикосновения волн, никакого движения. Но вот Чарис захотелось чего-то иного, помимо апатичного лежания, и она села. Повернув голову, обнаружила, что лежит в углублении скал; за ней и вокруг нее крутой красный утес, и, по-видимому, никакого подхода сюда нет. Но это ни в малейшей степени не встревожило ее. Она лениво перебирала пальцами песок, мигала при ярких вспышках цвета. Вода поднялась выше, теперь она достигает колен, но Чарис не хочется уходить от ее теплых ласк.

И вдруг — вся апатия, вся удовлетворенность исчезла. Чарис не боится, но ощущает нечто. Что именно? Вопрос задает проснувшаяся часть сознания. Что сознает? Присутствие разума, другого сознания. Чарис встала с песка, в котором тело ее образовало удобное углубление, и принялась внимательно разглядывать окружающие скалы. Но, кроме нее, здесь никого нет. Она одна в этом углублении в скалах, одна с морем и песком.

Чарис посмотрела на море. Да, что-то в воде. Что-то поднимается, движется к ней. И она…

Чарис ахнула, пыталась поймать воздух, который словно избегал ее легких. Она на спине, и над ней не золотое небо дня, а тусклый ночной свет. Справа изгибается стена купола. Чарис едва может разглядеть ее, но ощупью убеждается, что стена на месте. Но… но песок тоже был реален, когда она пересыпала его между пальцев. Мягкое прикосновение морской волны, тепло солнца, ветерок на коже? Все это тоже было реально.

Сон… более яркий и чувственный, чем все, что она видела до того? Но сны обычно бывают рваные, как осколки, которые Шиха оставила на полу торгового помещения. А этот сон не обрывочный, каждая подробность его соответствует остальным. А это ощущение в конце, вера в то, что что-то поднимается к ней из моря?

Может, именно это привело ее в себя, разрушило сон, уничтожило пугающую сцену, когда ей в последнее мгновение показалось, что она тонет? Но тонет не в море, которое приветствовало и ласкало ее, а в чем-то таком, что находится между морем и этим помещением?

Чарис выбралась из койки и подошла к сиденью за столом. Она была возбуждена, испытывала ощущение, какое бывает, когда ждешь чего-то приятного. Может быть, попытаться уснуть, и тогда она снова вернется к морю, на песок, в то место в пространстве и времени, где кто-то… или что-то ждет ее?

Но ощущение спокойствия и уверенности, которое пришло к ней во сне — если это был сон, — это ощущение уходило. Его место заняло смутное беспокойство и отвращение — те чувства, которые она испытала, впервые покинув космический корабль. Чарис обнаружила, что прислушивается, и не только слухом, но всем телом.

Ни звука. Не зная почему, она направилась к двери. С потолка по-прежнему идет свет, тусклый, но его достаточно, чтобы видеть все вокруг. Чарис приложила ладони к двери и надавила. И дверь открылась, позволив ей выглянуть в коридор.

На этот раз она увидела не ряд закрытых дверей: все они были распахнуты. Снова она прислушалась, стараясь приглушить собственное дыхание. Что она ожидает услышать? Гул голосов, звуки тяжелого дыхания спящих? Но не было ничего.