Победа на Янусе - Страница 95

— Мииирриии!

Чарис чувствует Тссту, слышит ее, но не видит кудрявую кошку. Ничего не видит, кроме узоров.

— Назад! — слово прозвучало хриплым шепотом. Но теперь Чарис и сама уже не знает, куда это — назад. Сделать шаг — возможно, это значит свалиться в бездонную пропасть.

В этой массе узоров есть один рисунок… каким-то образом она сумела сосредоточиться на нем. Большой. Гораздо больше, чем она привыкла видеть, но на стене ясно очерченный круг — такой же узор, как на ее диске. Она в этом уверена.

— Тссту! — Она ощупью нашла кудрявую кошку. Только тусклые серебристые линии различает она в темноте. Сосредоточиться на этом рисунке, как на диске. Тогда она убежит?

Чарис колебалась. Куда убежит? Вернется на разрушенный пост? На мшистый луг? Нужно ясно представить себе цель, иначе перемещения не произойдет. Пост? Луг? Она не хочет возвращаться ни на пост, ни на луг. Она хочет не просто убежать, но понять, что происходит и почему. Но так этого не узнаешь…

И вдруг — она оказалась в другом месте. Ряды вайвернов, все они сидят, скрестив ноги на матрацах, все напряженно смотрят на двоих в центре. Ряды вайвернов, круги, потому что комната круглая, как чаша, со множеством карнизов-ступеней, на которых расположились вайверны.

В центре отдельно от всех Гисмей и ее спутница в еле заметных узорах. Они стоят лицом друг к другу, и между ними на темном полу обломки, похожие на иглы кусочки всех цветов радуги. Вайверны, как и все остальные в помещении, напряженно смотрят на эти осколки.

Волосы Чарис зашевелились от электричества, кожу закололо. Здесь сила, свободная, плывущая, она реагирует на ее присутствие физически. Никто из собравшихся не заметил ее появления. Сосредоточив все внимание, вайверны смотрели на осколки.

Осколки встали на концы, повернулись, заплясали, взлетели в воздух, образовали облачко, которое вначале окружило Гисмей. Трижды обернулись они вокруг ее тела, начиная с уровня талии, потом у горла и наконец над головой. Потом отлетели в пространство между двумя вайвернами, звенящим дождем обрушились на пол, образовав рисунок. От наблюдателей до Чарис донесся всплеск эмоций. Было достигнуто какое-то соглашение, установлено требование, обусловлено согласие на что-то. Что именно, Чарис не знала.

Снова осколки начали свой танец на остриях, подпрыгнули в воздух, образовали облако, которое окружило невзрачную вайверн. И Чарис показалось, что на этот раз они вращаются медленнее и облако блестит не ярко, а приглушенно. Оно разбилось, со звоном упало на пол — ответ, возражения, несогласие — все вместе.

Снова волна эмоций со стороны зрителей, но на этот раз слабее. Идет какой-то спор, и собравшиеся разделились во мнении. Теперь, по-видимому, Гисмей предстоит принять решение, потому что осколки снова устремились к ней.

На этот раз танец осколков был непродолжительным, и облако не качалось ни к Гисмей, ни к другой. Осколки словно вышли из-под контроля. Облако раскачивалось взад и вперед, как будто висело на невидимом маятнике. И каждое колебание все приближало его к тому месту, где стояла Чарис.

И в то же время она двинулась — не по своей воле, а по воле окружающих, спустилась по рядам ярусов и встала на открытом месте, на равном расстоянии от двух колдуний.

— Прочитанное прочитано. Для каждого спящего сон — воля Тех-Кто-Видел-Сны-Раньше. Кажется, видящая сны из другого мира, у тебя есть что сказать по этому поводу…

— По какому поводу? — вслух спросила Чарис.

— По поводу жизни и смерти, твоей крови и нашей, прошлого и будущего, — послышался неясный ответ.

Чарис не знала, где нашла силы для ответа, но ответила спокойным ровным голосом:

— Если вы ждете моего ответа, — она кивнула в сторону игл, — то прочтите мне, что они говорят, о премудрые.

Ответила ей тусклая вайверн:

— Мы не можем прочесть, хотя здесь явно есть смысл. Об этом говорит рисунок Силы. Мы можем только верить, что еще не пришло время ответа. Но в этом деле само время — наш враг. Когда ткешь сон, нить не должна прерываться. В наших снах ты и твое племя враждебны нам…

— Люди моей крови умерли на берегу, — возразила Чарис. — Но не могу поверить, что это дело ваших рук и воли…

— Нет, не наших. Их собственных. Потому что они начали злой сон и исказили рисунок. Они совершили дело, которое исправить невозможно. — Гисмей излучала гнев, хотя эмоции держала под контролем. Именно поэтому они казались еще смертоносней. — Они дали тем, кто не может видеть сны, другую силу, чтобы те сломали давно сложившийся рисунок. За это их следует наказать! Они нарушают все обычаи и порядки, они уже убивают — и это только начало. Мы больше не хотим иметь с вами ничего общего. Да будет так. — Она хлопнула в ладоши, и иглы собрались, сложились в две груды.

— Может быть… — начала вторая, тусклая вайверн.

— Может быть? — повторила Чарис. — Говори со мной ясно, о Владеющая древней мудростью. Я видела человека своего племени, мертвого у развалин дома, и с ним было не принадлежавшее ему оружие. Но у вас я не видела никакого оружия, кроме дисков Силы. Какое зло высвободилось в этом мире? Оно не мое и не человека по имени Ланти. — Она не знала, почему упомянула Ланти. Может, потому, что у него был налажен дружеский контакт с колдуньями.

— Ты одной крови с теми, кто принес сюда беды! — Ответная мысль Гисмей прозвучала резким свистом.

— Копье ваше, не мое! — настаивала Чарис. — И человек умер от него.

— Те, кто не видит сны, они охотятся, убивают такими копьями. А теперь они нарушили древний закон и ушли к злым чужакам. Чужаки дали им защиту от Силы, так что их невозможно призвать к порядку. Возможно, это не твоих рук дело, потому что с нами ты видела истинные сны и знаешь, как правильно использовать Силу. И человек Ланти вместе с другим, который раньше был с нами, он тоже видел сны, хотя это вопреки всем обычаям. Но сейчас появились такие, которые снов не видят, но поддерживают зло невидящих. И теперь наш мир разрушится, если мы не исправим это зло.